Биография врачей из филатовской больницы
Учился Нил Федорович у таких корифеев русской терапии, как Г.А. Захарьин и Н.А. Тольский. После окончания университета в 1869 году два года работал земским врачом в родном Саранском уезде. В 1872-1874 годы по совета Тольского Филатов стажируется и работает в клиниках Вены и Праги. А с 1874 года в течение 16 лет работает ординатором «Бронной» детской больницы. В 1876 году защищает диссертацию на степень доктора медицины, становится приват-доцентом кафедры акушерства, женских и детских болезней.
В 1931 году больница стала базой педиатрического факультета 2-ого Московского медицинского института. В этом же году открылось оториноларингологическое отделение. С 1951 по 1988 год отделение являлось базой кафедры оториноларингологии педиатрического факультета 2-ого МОЛГМИ им. Н.И.Пирогова. С 1989 года и по сей день отделение является клинической базой кафедры детской оториноларингологии Российской медицинской академии последипломного образования (зав. кафедрой, профессор, д.м.н. Карпова Елена Петровна).
Пожар и восстановление
В 1883 году, после очередного пожара, больница была закрыта, Осталось только амбулаторное отделение. В 1885 году князь Александр Алексеевич Щербатов (1829-1902) просил принять в дар городу владение по Садовой-Кудринской, «имея в виду настоятельную надобность в этой больнице для Москвы». Уже в 1890 году «Бронная» была продана за 140 тысяч рублей почетному гражданину Виктору Николаевичу Гиршу. Для ее размещения и чтобы сохранить вековой парк, за 60 тысяч рублей купили соседнее со щербатовским владение наследников почетной дворянки Ольги Николаевны Коншиной. В 1886 году появился новый Устав, а в 1898 году обе усадьбы были объединены в одно владение — Софийскую детскую больницу.
Операция уже началась. Мы тихо вошли. В центре под яркими лампами неожиданно маленький стол, по бокам стоят плечом к плечу, загораживая то, что на столе, четыре человека в голубом. Один из них похож на насекомое: две лупы, приклеенные к стеклам очков, и длинный фонарик-хоботок между ними. Справа от этой группы стол с инструментами, еще более стерильный, чем все прочее в операционной. Слева кабина анестезиолога. Не знаю, как ее лучше назвать: иногда, когда садишься в самолет, дверь к пилотам приоткрыта, и у них там примерно так же – экраны, приборы, тумблеры и ручки со всех сторон. Край стола со стороны анестезиолога отгорожен от оперирующей бригады легкой тканью – и из-под нее высовывается морщинистая, удивительно крошечная детская головка с закрытыми глазами. Это пятидневный Никита.
Как детские кардиохирурги Филатовской больницы исправляют врожденные пороки сердца
На полу рядом с нами низкая табуретка. Я встал на нее и заглянул за натянутую ткань. Там, посреди белых простыней, скрывающих все остальное, в небольшом углублении ритмично вздрагивает маленькое розовое сердце. Люди вокруг него кажутся одним восьмируким существом. Хирург с лупами на очках мягко, но очень решительно ощупывает сердце, приподнимает, почти переворачивает и прошивает маленькой кривой иглой, за которой тянется почти невидимая нить. Нить принимает рука ассистента (он напротив), мгновенно завязывает узел, протягивает руке операционной сестры – чик, кончики обрезаны. Хирург невнятно гудит из-под маски, но ассистент все понимает и сразу отсасывает трубкой скопившуюся красноватую жидкость, а сестра подает очередной инструмент.
Работа над ошибками
О своих будущих пациентах врачи отделения кардиохирургии в Филатовской больнице порой узнают еще до их появления на свет, а операции проводят сразу после рождения. А бывает и так, что на переделку всей кровеносной системы и превращение «недосердца» в полноценный орган уходят годы. В десятилетнюю годовщину кардиохирургического отделения, с которым Русфонд сотрудничает с 2015 года (за это время собрано около 40 млн руб. на лечение 100 детей), мы решили посмотреть своими глазами на работу врачей.
12 Фев 2021 marketur 140